Вторая – не первая
В августе-сентябре 1999 года банды боевиков под руководством Шамиля Басаева и Хаттаба вторглись в Дагестан. Это привело к началу второй чеченской войны. О тех событиях рассказал их участник подполковник запаса Геннадий Иванов.
Сюжет: Терроризм
-Геннадий, как для вас началась та война?
– Я тогда был уже практически демобилизован, ждал со дня на день приказ об увольнении на пенсию, поскольку по здоровью уже не был допущен к полётам. Помню, что смотрел по телевизору репортажи о боях в Ботлихском районе Дагестана, когда мне позвонил начальник штаба моего авиаполка. Говорит: «Выручай! Командир просит тебя в командировку съездить, ты ж знаешь, все при деле, в Моздоке, людей не хватает. Срочно требуется командир группы боевого управления авиацией». Отказать в просьбе было невозможно. Кстати, должен сказать, что командиром полка был полковник Виктор Васильевич Маркелов – Герой России, замечательный лётчик и человек. Я собрал сумку и вскоре вместе с товарищем, офицером боевого управления, оказался под Карамахи и Чабанмахи – дагестанскими сёлами, где засели ваххабиты.
Сергей Поживилко, иностранный корреспондент «Нашей Версии»
Операцию по их освобождению сначала проводили внутренние войска. Но очень скоро выяснилось, что за несколько лет боевики превратили эти сёла в бетонные крепости и обычными вооружениями, которые были у внутренних войск, справиться было нереально. Поэтому операцию поручили армии. Командующим назначили генерала Трошева. Наша с товарищем задача состояла в обеспечении взаимодействия фронтовой авиации с Сухопутными войсками, в целеуказании и наведении самолётов на цель. Но через день пришла информация о вторжении тысячной группировки боевиков в Новолакский район Дагестана. Товарищ остался у генерала Трошева, а мне приказали прибыть в Махачкалу за новым назначением.
В гостиничном номере в Махачкале сидел наш командующий воздушной армией генерал-лейтенант Горбенко и лично записывал фамилии прибывших в блокнот на коленке, давал указания. Мне придали авианаводчика Володю Гречаника. Он уже «отработал» в Ботлихе, где было очень «жарко», ехал домой в Ростов, но в связи с изменением обстановки его тормознули. Пошли комплектоваться на склад, но, кроме сумки с сигнальными шашками, ничего не нашлось. Волочём её, навстречу идёт местный: «На фронт, ребята? Здоровья вам». Тогда нас в Дагестане поддерживали все. Люди стихийно собирались в ополчение. Привозили военным воду, хлеб, пытались помочь чем могли. Помню, рядом с захваченным бандитами селом ко мне подошёл один из ополченцев: «Мы их приняли как беженцев, построиться помогли. А они вот так отблагодарили. Наводи самолёты на наши дома, не щади. Обустроимся потом!»
Прибыли в полевой штаб у высоты 323, нашли командира подразделения, к которому прикомандировывались. Разделили один сухпай у костра. Подошёл ещё один авианаводчик из нашей воздушной армии – Саша Ярошенко из Ростова, тоже из Ботлиха домой возвращался. Но с ним едва познакомились, подошёл офицер внутренних войск, назвал его фамилию, и они уехали. А мы с Володей попили чай, поговорили «за жизнь». Он уже второй месяц был в командировке, потому попросил у меня станок одноразовый для бритья, побрился. Как чувствовал что-то… Легли спать в палатке, утром проснулся от канонады, а Володи нет. И не только в палатке, а и в живых. На рассвете началась атака наших десантников на высоту 323, и Володю отправили в распоряжение комбата, ведущего бой. На «передке» их накрыли миномётами. Комбат был в бронежилете, руки-ноги в осколках, но выкарабкался. А Володя погиб на месте. Позже я узнал, что Саша Ярошенко тоже погиб через пару дней. При штурме высоты 715. Обоим офицерам присвоили звание Героя России посмертно. Сашу хоронили на Украине, на родине. Мать просила о похоронах с воинскими почестями. Но офицеру тогда ещё официально дружественной армии в этой последней малости было отказано.
После обострения конфликта между США и Ираном пользователи социальных сетей по всему миру выразили опасение по поводу возможного начала Третьей мировой войны. Некоторые из них поиронизировали, что это освободит их от подготовки к экзаменам, но большинство проявило реальную обеспокоенность.
Click here to preview your posts with PRO themes ››
– А вы остались без подчинённых?
– Да. Когда Володя погиб, бой за высоту ещё шёл и кроме меня некому было наводить. У десантников получил рацию, ещё у меня был пистолет ПМ, и всё. Посадили в вертолёт, доставили на передний край. Там за стеной какого-то разбитого здания, у подножья высоты о чём-то совещались генералы Казанцев и Макаров. Потом Казанцев поехал в штаб, а мы с Макаровым пошли к отбитым недавно окопам боевиков, уже на самой высоте. Заработал пулемёт. «По нам свистит», – улыбнулся Макаров. Генералы вообще вели себя по-геройски, пулям не кланялись. Герой России Борисюк в первую чеченскую был командиром штурмового авиационного полка. Его сбили. Три дня выходил из леса, скрываясь от охотившихся на него боевиков. Потом нашёл подходящую площадку и вызвал по рации вертолёт. В Дагестане, а потом в Чечне, уже командиром дивизии, снова выполнял боевые вылеты, хотя, наверное, мог бы и не делать этого. Да, и офицеры и солдаты сражались геройски – советский замес не пропал.
А у меня на высоте 323 состоялся дебют авианаводчика. Макаров указывал цели, а я впервые в жизни наводил – до этого с наводчиками взаимодействовал только с неба. Но всё получилось. Кстати, одной из целей стала позиция миномётов, которые и убили Володю. Разведчики вычислили её, а я навёл авиацию. Лётчики из липецкого центра на СУ-25 превратили её в пыль прямым попаданием. На этой же высоте я ощутил военную дисциплину. Появилась возможность вооружиться. Но едва я поднял «калаш» убитого боевика, как рядом возник контрразведчик и потребовал положить обратно. Но я заметил, что мне ещё воевать, и пообещал сдать, когда буду возвращаться домой. Потом, в следующей командировке, мы снова встретились, и он грозно-шутливо спросил: «Снова ты? Сдал трофейный автомат?» Сдал, говорю. Видишь, у меня уже другой.
– Террористов в Дагестане разбили довольно быстро. Вторая чеченская была столь же ожесточённой, как первая?
– Другая. И что она будет другой, я понял на той самой высоте. Через газеты и отлично работающее на Кавказе сарафанное радио чеченцам предложили забрать тела убитых родственников для захоронения. Чеченцев оказалось не так много, а наёмников никто забирать не стал. Кого там только не было: арабы, негры, боевики из азиатских стран. Собрали наёмников, подобрали для них «правильных» проповедников. Кто-то к ним присоединился из местных, но большинство во главе с муфтием Кадыровым поняли, что вместо независимой Чечни радикалы хотят построить террористический халифат. Поэтому и были ожесточённые бои, как у села Комсомольского. Но я видел и другое. На горе у села Дай высадился крохотный десант. Пришли старейшины с белым флагом: «Боевиков в нашем селе нет». Генерал, фамилию не вспомню сейчас, с палочкой ходил из-за ранения, говорит: «Да, они в горах, мы их поимённо знаем. Если без оружия будут приходить за едой и уходить – не тронем. Придут с оружием – села вашего не будет». Была объявлена амнистия. Вместе с чеченцами разобрались с пришлыми бандитами. Политически всё было сделано идеально. Но радости от победы не было. Тоска и грусть оттого, что россиянам пришлось убивать друг друга.
– Не хотите использовать старый опыт?
– Когда частичную мобилизацию объявили, поехал в военкомат. С трудом нашли мою рукописную карточку с данными тридцатилетней давности. При реформе денег на электронную базу не нашли, зато на лакированные ботинки военным – с избытком. Надеюсь, сейчас обновили учёт. Моя основная военно-учётная специальность – лётчик. По здоровью уже не гожусь. А профессия авианаводчика, наверное, так видоизменилась, что я уже вряд ли чем-то помогу, так как поменялись сами приёмы применения авиации. Чем я пользовался тогда? Карта, линейка, компас, бинокль, рация. Сейчас, наверное, координаты лётчикам поступают с беспилотников в реальном времени. Координаты по GPS определяют. Но, чем можем, помогать ребятам мы должны. Они настоящие герои, и им во много раз труднее, чем нам.