«Ничем не обоснованная дискриминация»
50 лет назад, в августе 1974 года, Совет министров СССР утвердил постановление «О мерах по дальнейшему совершенствованию паспортной системы в СССР». Благодаря ему главный документ впервые смогли получить почти 63 млн советских граждан, проживавших в сельской местности. Прежде паспорта селянам не полагались, в связи с чем они не могли бросить родной колхоз и уехать работать в город.
Ратуя за свободу для трудящихся, Ленин среди прочего обещал уничтожить паспорта, «чтобы ни один урядник, ни один земской начальник не смел мешать крестьянину селиться и работать, где ему угодно». Придя к власти, большевики действительно ликвидировали паспортную систему – главным документом стала трудовая книжка. Однако очень скоро стало понятно, что как-то идентифицировать граждан всё же нужно, в связи с чем в 1923 году были введены удостоверения личности. Затем грянули первые пятилетки. Строительство требовало миллионов рабочих рук, взять которые в аграрной стране можно было только в одном месте – в деревне. Однако трудовую миграцию требовалось регулировать, чтобы колхозы не остались без работников и могли прокормить страну. Ситуация усугубилась осенью 1932 года, когда оказалось, что взошедший обильный урожай некому убирать: стройки индустриализации высосали из сёл крепких мужчин. В результате разразился страшный голод, от которого колхозники пытались бежать в города. Так, в декабре 1932 года глава ЦИК Михаил Калинин подписал постановление «Об установлении единой паспортной системы». Согласно ему прописаться на постоянное место жительства можно было только при наличии паспорта. При этом колхозникам паспорта не выдавали – исключение составили живущие в 100-километровой полосе вдоль западной границы СССР, 50-километровой полосе вокруг Харькова, а также вокруг Москвы и Ленинграда. Таким образом, покинуть родную деревню её житель не имел права – нарушение паспортного режима наказывалось на первый раз штрафом, а на второй – отправкой в лагерь на срок до двух лет. Неудивительно, что люди придумали грустную шутку: «Что такое ВКП(б)? – второе крепостное право (большевиков)».
«Без паспорта покончил с собой»
Уехать из деревни было возможно в рамках так называемого отхода – завербовавшись на предприятие, которому требовались рабочие кадры. «Отходники» получали краткосрочные паспорта, однако, как указывает кандидат исторических наук Сергей Михайлов, добиться их оформления было непросто. Согласно закрытому постановлению Совнаркома предприятия могли нанимать селян «лишь при наличии у этих колхозников паспортов и справок правления колхоза о согласии на отход колхозника». Понятно, что колхозное начальство не желало отпускать нужные ему самому трудовые резервы, поскольку в противном случае ставилось под угрозу выполнение плана с последствиями для самого начальства. Потому получение справок и паспортов сопровождалось злоупотреблениями и произволом. Дошло до того, что в 1937 году прокурор СССР Андрей Вышинский сообщал в Президиум ЦИК: «Сельсоветы и колхозы Курской области в массовом порядке отказывают колхозникам и единоличникам в выдаче справок на получение паспортов. Эта практика поддерживается районным руководством. Имел место случай, когда колхозник Савелов, которому было отказано в справке на получение паспорта, в силу острой нужды и невозможности без паспорта получить работу, покончил с собой».
Питерский «Водоканал» в преддверии новогодних праздников обратился к жителям Северной столицы с важной просьбой, сделав это в весьма оригинальном формате.
В мае 1953 года раздать селянам паспорта предложил Лаврентий Берия. Не особенно верившего в коммунизм циника Берию вопросы свободы и гуманизма беспокоили меньше всего – он всего лишь прагматично считал, что удержаться у власти у него получится, только если народ будет сыт и доволен
Впрочем, у тех, кто смог покинуть деревню и устроиться на работу в городе без наличия документа, имелись и невольные защитники. Производственные начальники нуждались в кадрах не меньше колхозных, а потому часто не обращали внимания на требования. «Борьба за строгий паспортный режим осложняется отношением к нему руководителей предприятий, строек, учреждений, – сообщала в 1934 году в своём отчёте комиссия ВЦИК. – На стройке Володарского моста (Лендорхоз) было принято на работу 75 чел. без паспортов. На попытки милиции выяснить этот вопрос у начальника строительства последний отказался разговаривать».
Не стоит забывать и о таком явлении, как «блат», который, как тогда шутили, был «главнее наркома». В 1946 году молодой колхозник Василий Попов каким-то чудом получил паспорт, покинул сибирскую деревню и устроился слесарем в московский трест. Объясняли это тем, что его мать стригла в парикмахерской местное руководство и, видимо, похлопотала за сына. Позже молодой сибиряк поступил во ВГИК и вошёл в историю как Василий Шукшин.
Click here to preview your posts with PRO themes ››
«Такой практики не существует ни в одной стране»
Шанс освободиться от этой полукрепостной зависимости появился у колхозников после смерти Сталина. Уже в мае 1953 года раздать селянам паспорта предложил Лаврентий Берия. Не особенно верившего в коммунизм циника Берию вопросы свободы и гуманизма беспокоили меньше всего – он всего лишь прагматично считал, что удержаться у власти у него получится, только если народ будет сыт и доволен. Потому Берия направил Маленкову записку «Об устранении паспортных ограничений». «Такой практики не существует ни в одной стране. В США, Англии, Канаде, Финляндии и Швеции у населения паспортов вообще не имеется», – писал он, предлагая поручить МВД в течение месяца разработать положение о паспортах с дальнейшей выдачей документов всем гражданам страны.
Однако провести в жизнь эту инициативу Берия не успел. И хотя осенью 1953 года правительство всё же расширило список местностей, жителям которых выдавались паспорта, большинство колхозников остались «прикреплёнными». Даже хрущёвская «оттепель» стала только полумерой, хотя в это время на самовольно переехавших из деревень в города уже смотрели сквозь пальцы, формально запреты продолжали действовать. Главным легальным способом обзавестись паспортом для селян в возрасте стала вербовка на тяжёлые работы – заготовку леса, торфа или «на севера». У молодёжи имелись другие пути. Поскольку в колхоз записывали с 16 лет, активный подросток мог после восьмого класса уехать в город и поступить там в техникум или ремесленное училище либо дождаться призыва в армию, а по окончании службы остаться на сверхсрочную, поступить в милицию или же завербоваться на стройку. Таким образом с 1960 по 1964 год в города переселились почти 7 млн человек, из которых 6 млн приходилось на лиц в возрасте от 17 до 29 лет. Видя, что ещё немного, и деревни опустеют, первый зампредседателя Совета министров СССР Дмитрий Полянский в апреле 1967 года выступил с предложением развинтить паспортные гайки. «Число лиц, проживающих сейчас в сельской местности и не имеющих права на паспорт, достигает почти 58 млн человек, это составляет 37% всех граждан СССР, – писал он в своей записке в ЦК КПСС. – Отсутствие паспортов создаёт для них значительные трудности при осуществлении трудовых, семейных и имущественных прав, поступлении на учёбу, при получении различного рода почтовых отправлений, приобретении товаров в кредит, прописке в гостиницах и т.п. Такой порядок означает для значительной части населения ничем не обоснованную дискриминацию».
Одновременно Полянский словно бы намекал: паспорта уже имеют все жители Прибалтийских республик, а также проживающие в приграничных областях. Получается, что только русские крестьяне остаются в своей стране бесправными! Приводился и прямой аргумент: повсеместная выдача паспортов показала, что в таком случае в города переезжает только небольшая часть сельского населения. Тем не менее Брежнев и Суслов не поддержали предложение Полянского, решив пока ничего не менять.
Спустя два года попытку предпринял глава МВД Николай Щёлоков. Реформатора советской милиции прежде всего заботили профессиональные аспекты: получалось, что почти на половину граждан СССР у министерства нет никаких данных. Если при выдаче паспорта в архив уходили анкета и фотография гражданина, то беспаспортные селяне являлись почти невидимками, что значительно затрудняло борьбу с преступностью. Кроме того, Щёлокова тревожил другой момент, о котором он сообщал в докладной записке Брежневу. «Органы милиции крупных городов комплектуются, как правило, за счёт жителей деревень, уровень развития которых отстаёт от уровня развития горожан», – жаловался министр, выбивая для своего ведомства дополнительные бюджеты, дабы таким образом привлечь в милицию образованных жителей городов.
Несмотря на то что Щёлоков считался фаворитом Брежнева, его предложение также не прошло. Однако всё же заронило зерно сомнения, а потому, когда в 1973 году глава МВД вновь направил в Политбюро предложение провести всеобщую паспортизацию, его поддержали главы КГБ и прокуратуры. В итоге работавшие в течение года члены специальной комиссии резюмировали: паспорта выдавать всем, а для борьбы с массовым переездом селян в города использовать механизм прописки.