«Низовые» 90-е
О лихих 90-х идёт вал публикаций: кто что отреформировал, кто что украл. Но за «героями» тех бурных лет совсем незаметен остался электорат, как стали называть рядовых граждан, интерес к которым у власти предержащей просыпался в выборные периоды. А ведь это они защищали, лечили, обучали и просвещали. Каково было им? Давайте вспомним.
Алла Башко, врач
– В1990-м мы с мужем-врачом приехали в Краснодар. Там открывалась больница, и её главврач Игорь Ханкоев набирал персонал. Он был талантливым управленцем, а от руководителя коллективов, брошенных на произвол судьбы, тогда зависело очень многое. Нам выделили малогабаритную квартиру в общежитии коридорного типа с обещанием через два года переселить в полноценную. Но через два года началась другая жизнь – и гарантии обнулились. Ханкоев выбил у города земельные участки для тех, кто решил не ждать квартир в бесперспективной очереди. Чистое поле, трава по пояс, муж с друзьями копал фундамент, клал стены.
Зарплату задерживали месяцами. Занять было не у кого, все в одной лодке. Стали практиковать выезды в городки и станицы, проводить там приёмы. Колхозы взамен выделяли муку, масло, другие продукты. Научилась делать и сушить лапшу. Также были платёжеспособные «авторитетные» пациенты, предпочитавшие получать помощь на дому и платить деньгами. Традиционные с советских времён «благодарности» – шоколад и шампанское – мы по сниженной цене сдавали в кафешку у входа. Для этой же кафешки я пекла эклеры. При этом никто не пользовался отчаянным положением как поводом что-то требовать с больных. Главврач сказал, что те, кто посмеет так поступить, сразу же будут уволены.
И всё же единственная претензия у меня поэтому к 90-м, что медицина превратилась в сферу услуг. Но, видно, это было неизбежным. Многим людям пришлось труднее нашего. Например, в моём родном Балакове закрылся комбинат и работать стало негде. Кто-то выживал благодаря натуральному хозяйству. Подруга привезла из Питера машинки и стала с соседками вязать детские шерстяные платья на продажу. Людей бросили в стихию рынка, и каждый выплывал как мог. Это был жёсткий, но результативный тренинг.
Мария Хуснулина, учительница
– Я работала на Западной Украине. При СССР жизнь там была куда богаче, чем в России. Снабжение лучше, богатый рынок вполне доступный по нашим с мужем-военным доходам. Из-за близости границы зарубежный ширпотреб был дешевле. В перестройку, как и везде, стало хуже, ну а с обретением Украиной независимости поплохело совсем. Многие стали «челночить», но мы с мужем были этому не обучены, да и стыдно учителю. Меню резко поменялось с упором на мучные изделия. Но я из многодетной семьи, детство было нелёгким, да и в институте не шиковала. Муж тоже из небогатой семьи. Так что для нас это шоком не стало.
Гонений на меня как на русскую не было. Но затем школа перешла на обучение на украинском языке. Стало тяжеловато. Ребята, впрочем, относились ко мне нормально, не смеялись над моим украинским. К тому же в математике больше термины, хорошее владение языком там не требуется. Проблема была в другом. Школа находилась в здании, где в своё время учился Бандера. Рядом с ней установили памятник ему, к которому я с учениками должна была возлагать цветы. На это я пойти не смогла. За копейки продали квартиру в военном городке и уехали в мой родной райцентр на Тамбовщину. Не без проблем, но разобрались с гражданством, муж оформил пенсию, получил хорошее медобеспечение. Мне вакансии в райцентре не нашлось, пришлось идти в сельскую школу. Иногда в морозы, если автобус не ходил, по семь километров туда-обратно нахаживала.
Глава Федерального проекта по безопасности и борьбе с коррупцией Виталий Бородин пообещал в ближайшее время раскрыть имена тех, кто поддерживает украинскую певицу Ани Лорак и помог ей вернуться на российское телевидение.
Сейчас я на пенсии. Имею льготы по «коммуналке», как вдова военного. Денег хватает, к тому же можно подработать репетиторством. Большой плюс нынешнего времени – вернулась религия. Я из старообрядческой семьи. Хожу в церковь, в которую ещё мои предки ходили. Община прекрасная. Батюшка тоже. Негр.
Зарплату задерживали месяцами. Занять было не у кого, все в одной лодке. Стали практиковать выезды в станицы, проводить там приёмы. Колхозы взамен выделяли муку, масло, другие продукты. Научилась делать и сушить лапшу. Людей бросили в стихию рынка, и каждый выплывал как мог. Это был жёсткий, но результативный тренинг
Во всякое время есть хорошее, есть плохое. Да разве кто нас, простых людей, спрашивает, как жить? Посмотреть, так всё идёт своим чередом. У меня всё получилось. Разве за границей побывать не довелось, так я и при СССР не ездила. Сейчас племянники там живут, приглашают. Может, соберусь с внуком.
Click here to preview your posts with PRO themes ››
Сергей Поживилко, журналист
– Для кого 90-е стали золотым временем, так это для журналистов. При массовом обнищании спрос на продукцию СМИ оказался невероятным. Потому открывались газеты на любой вкус и безвкусицу, явились глянцевые журналы. Даже в райцентрах появились телестудии, а кое-где и не по одной. При этом исчезла цензура. Доступ к представителям власти, не успевшим обложиться пресс-службами, был прямой даже у рядовых журналистов. Разрыв хозяйственных связей и установление новых потребовали рекламы. Лафа!
Увы, рынок не только даёт, но и требует. На моих глазах популярную молодёжную газету просто пропили. В прямом смысле этого слова. Гульба начиналась с утра, газету делали между тостами. А надо было пахать. Помню, в Польше побывал в купленной немецким концерном газете, где журналистский штат был такой же, как в моей. Только та выходила 5 раз в неделю, а моя – один. Плюс у поляков не было в штате корректора и верстальщика. В итоге производительность выходила в 7 раз выше. Кто мобилизовался, смог организовать работу и начать зарабатывать – отстояли свои СМИ. Но в общем и целом они начали переходить под контроль коммерческих и властных структур.
Коммерциализация случилась с искусством и культурой. Как говорил великий дирижёр Юрий Темирканов, они превратились в машину. Это закономерно – на смену государству пришёл бизнес, чиновника заменил доллар и рубль. Вот и признанный иностранным агентом Дмитрий Быков* считает, что интеллигенция уничтожена реформами. И это тоже закономерно. Такое явление, когда поэты собирали стадионы, а самодеятельные песни пела вся страна, могло существовать только в советской теплице. А теперь всё стало как на Западе и даже жёстче, потому что вместо планируемого социализма с человеческим лицом вылупился капитализм с волчьей мордой. Сейчас потихоньку культуру возвращают в массы, но тысячные тиражи книг уже никогда не станут снова миллионными. Спрос диктует предложение. «Желтеют» даже некогда качественные газеты. Боровшиеся за свободу властители дум новой реальности оказались не нужны. Но для ценителей и знатоков прекрасного идёт нескончаемый пир в некогда закрытых кладовых. Спасибо 90-м. Будь они прокляты.
Геннадий Иванов, военный лётчик
– Что про 90-е рассказывать? Как всегда, жили в предлагаемых обстоятельствах. Трудились, влюблялись, рожали детей. Но, конечно, время было жёсткое. Непросто пришлось и военным. Боевые действия, бытовые тяготы. Прилетаю из командировки из горячей точки, бросаю робу в стиралку и ночь «таксую» на «жигулёнке». Зарплату месяцами не платили, а семью кормить надо. Выживали за счёт взаимовыручки. У родителей сослуживца Вити Чикунова было хозяйство в станице. То свинью привезёт, то рыбу. Жёны под запись берут, как деньги появляются – оплачивают.
Считается, что в 90-е разбегались. Наоборот. Это был хоть и расшатанный, но всё же государственный институт. Зарплаты пусть и с большими задержками, но платили, в отличие от шахтёров и работников других коммерческих предприятий. При этом в армии шли сокращения и о сокращаемых не заботились. Мне, как ветерану боевых действий, полагалось бюджетное место в вузе, а пацан-танкист в 25 лет не имел и этого. Ему приходилось начинать жизнь с нуля. Сами из армии уходили те, кто не хотел воевать. Я им не судья. Это сейчас о тебе и семье начинают заботиться, едва ты заступил на службу. А тогда…
В профессиональном плане армию вытащили афганцы, имевшие боевой опыт. Меня афганцы научили летать с максимальной перегрузкой в 6g на предельно малых высотах и боевому применению с большими углами пикирования. Если так делать, то можно уйти от «Стингера». Они и боевой дух поддерживали, что особенно было необходимо в период кавказских войн.
Зла на 90-е не держу. Вижу, по каким дорогам я ездил тогда и по каким сейчас… И понимаю, почему так было и почему так стало. Свой воинский долг я выполнил, дети выросли, получили образование. Рядом любимая женщина. Пенсию платят неплохую. Работаю. Даст бог, сваяю дачу на старость. Желания совпали с возможностями.
* Дмитрий Быков внесен Минюстом в реестр физических лиц, признанных иностранными агентами