Генеральный директор Российского антидопингового агентства (РУСАДА) в первой части интервью РИА Новости рассказала о работе над восстановлением полноценного статуса организации, реакции на конфликт Всемирного антидопингового агентства (WADA) с американцами, а также прокомментировала вопрос ежегодных взносов России в бюджет WADA.
«С Матыциным идет конструктивный диалог»
— Скоро исполнится два года, как РУСАДА должны были восстановить в полноценном статусе по истечению срока санкций, наложенных Спортивным арбитражным судом (CAS) в связи с прошлыми допинговыми скандалами. Когда, по вашему мнению, это все-таки может произойти?
— Самое главное — РУСАДА сегодня ведет полноценную операционную деятельность, и никаких новых ограничений на нас не наложено. Да, мы не участвуем ни в каких мероприятиях WADA, например, пропускаем ежегодный симпозиум, крайне важное для работы в сфере антидопинга мероприятие. Но необходимые материалы мы получаем. Не хочу, чтобы мои слова звучали так, что, мол, нет статуса — и ладно. Мы указали в письме WADA, что пришло время нас восстановить, поскольку все условия, изложенные в решении CAS, мы выполнили — и сделали даже больше. Об этом можно говорить с уверенностью. Мы до сих пор проводим наблюдательные советы в присутствии международного эксперта Мариуса Девижиса — это к вопросу о нашей структуре. Отвечаем за каждое наше действие и представляем до сих пор ежемесячные отчеты WADA.
Поэтому, да — я настаиваю на том, что РУСАДА необходимо восстановить. Как только пройдут процессы, необходимые для организации слушаний в CAS, мы выйдем на них с готовой позицией. В ней мы уверены. Кроме этого, у нас готовы все необходимые документы для того, чтобы комитет Госдумы подготовил ту версию поправок в федеральное законодательство, которая устроит все задействованные в согласованиях структуры. Встреча с председателем комитета Олегом Васильевичем Матыциным уже состоялась, между нами конструктивный диалог.
— У нас сейчас не верят в объективность CAS — до такой степени, что ряд спортивных федераций отозвал первоначально поданные протесты на отстранение. Вы верите?
— Я очень хочу верить в объективность CAS. К сожалению, в отношении российских спортсменов и спортивных федераций в последнее время принимаются очень жесткие решения. Но на данный момент никакой другой альтернативы не существует, хотя было бы уместно поразмыслить на эту тему.
«Не понимаю — в каком контексте WADA обсуждало с американцами наше восстановление?»
— С какими чувствами вы наблюдаете за конфликтом Всемирного антидопингового агентства (WADA) с Американским антидопинговым агентством (USADA), разгоревшимся из-за дела китайских пловцов, к которым, как считают в США, WADA проявило фаворитизм?
— Для меня лично наблюдать за этим конфликтом очень интересно. В 2022 году я прочитала на сайте WADA новость о поездке руководства Всемирного антидопингового агентства в Вашингтон. Она у меня вызвала возмущение и негодование — по той причине, что на официальном сайте агентства анонсировано, что одной из тем встречи являлось восстановление статуса РУСАДА. Я до сих пор не могу это забыть — а в каком контексте, собственно, руководство WADA могло обсуждать с американской стороной этот вопрос? И какое дело в рамках этого визита им могло быть до РУСАДА в целом? Не могу себе представить противоположной ситуации — чтобы у нас здесь обсуждали статус USADA.
Безусловно, USADA сильная организация в плане операционной деятельности. Мы следим за лучшими практиками в деятельности антидопинговых организаций других стран, в том числе USADA, многое для себя почерпнули. Но вот эта «дружба» USADA и WADA закончилась в тот момент, когда по мнению USADA были затронуты интересы американских спортсменов.
Моя позиция уже на протяжении трех лет такова — мы занимаемся понятной работой в соответствии со стандартами и требованиями так, что к нам нет никаких претензий. Даже сейчас, когда была Олимпиада в Париже, помимо обеспечения пробами спортсменов в пулах, мы, независимо от решений ОКР, ПКР и спортивных федераций по участию в Играх, провели тестирование всех спортсменов, выступление которых планировалось.
А что касается вопросов «дружбы», которая заканчивается, когда задевают чьи-то интересы — считаю, что настало время на очень высоком уровне, ЮНЕСКО или даже выше, поговорить о мировой антидопинговой системе и недостатках в ее работе, в нормативной базе, которая ее обеспечивает. Приложить все усилия для обеспечения независимости антидопинговых органов. Ведь до сих пор в ряде стран министр спорта назначает руководителя национальной антидопинговой организации, представители министерств спорта входят в их наблюдательные советы. На мой взгляд, это недопустимо. У нас такое сейчас невозможно представить.
Также в регламентирующих документах необходимо скорректировать некоторые пункты, которые касаются обработки результатов, обнародования информации, права на обжалование решения. Это огромная работа. Я думаю, что этот конфликт приведет к определенным изменениям, судя по той решительности, которую проявляют представители американской стороны. Ряд шагов уже предпринят.
— Передел мировой антидопинговой системы возможен, по вашему мнению?
— Я сторонник того, чтобы обсудить без эмоций все те проблемы, которые есть. Услышать доводы, которые есть у американской стороны — что конкретно они предлагают. Причем услышать на открытой площадке, а не узнать потом о чем-то, что обсуждали за закрытыми дверями. Я считаю, что WADA — это организация, которая проделывает колоссальную работу. Огромное количество функций ложится на ее плечи. Сейчас рассматривается вопрос взносов, пересматривается формула финансирования, также я думаю, пришло время пересмотреть вопрос формирования комитетов WADA — например, в плане географического равенства и представительства. Необходима площадка для обсуждения этих вопросов и решения, которые устроят всех, а не только USADA.
«В вопросе независимости РУСАДА — пример для многих»
— Недавно РУСАДА предложило WADA изменить антидопинговый кодекс в той части, из-за которой ваша организация до сих пор лишена полноценного статуса — касающейся несоответствия российского федерального законодательства этому кодексу. Есть реакция от противоположной стороны?
— Мы получили информацию о том, что предложения приняты к рассмотрению. Сам кодекс вступит в силу в новой редакции только в 2027 году. Продолжим настаивать и согласовывать нашу позицию с другими странами, с которыми мы обговорили наши поправки. Надеемся, что нас услышат.
Click here to preview your posts with PRO themes ››
Что касается самих замечаний к нашему законодательству, то, как только мы их получили, мы незамедлительно попросили встречу с аудиторами WADA для того, чтобы донести нашу позицию. РУСАДА не может нести ответственность за такой аспект, как федеральное законодательство. Действительно, есть требование соответствия нормативных актов, на основании которых действует агентство, Всемирному антидопинговому кодексу, но в нашем случае основным документом являются Общероссийские антидопинговые правила, и именно за него мы несем ответственность.
К слову, в данный момент мы готовим новую версию правил, поскольку назрела необходимость внести в них ряд срочных изменений, в том числе в связи с изменением законодательства по поводу спортивных лиг. Далее наши коллеги, эксперты из различных организаций, в том числе Минспорта, Олимпийского и Паралимпийского комитетов России, ознакомятся с теми изменениями, которые мы вносим, и они будут опубликованы. Думаю, это произойдет уже в этом году.
Возвращаясь же к претензии WADA в части изменения российского законодательства — мы с ней не согласны, поскольку не можем собственными силами это сделать. Да, мы предприняли меры по внесению изменений в законодательство, но не из-за диктовки WADA, а в связи с тем, что такая необходимость действительно назрела, причем еще до того, как мы получили претензии от аудиторов. Мы проинформировали те структуры и организации, которые действительно могут это сделать.
— Дело о восстановлении статуса РУСАДА сейчас находится в CAS. Получается, с одной стороны вы в WADA вносите предложения, а с другой, судитесь с этой организацией. Не мешает одно другому?
— Считаю, что мы выбрали абсолютно правильный путь, проинформировав WADA о нашем несогласии с претензиями, предъявляемыми по итогам аудита. Антидопинговое агентство, от которого требуют абсолютной независимости, не должно зависеть от выполнения требований, которые не входят в компетенцию самого агентства. Я считаю, что наша независимость обеспечена сейчас так, что мы являемся примером для остальных антидопинговых организаций. Не хочу никого обижать, но многие партнеры сами нам говорят, что у них нет такой структуры, как у нас, которая максимально отвечает всем требованиям о независимости.
У нас есть офицер по этике, и, боюсь, ни одно антидопинговое агентство не сможет сказать, что имеет такого эксперта. Он следит за тем, чтобы в штат не был принят сотрудник, который мог бы лично или через членов своей семьи быть связан со спортивными организациями, что может привести к конфликту интересов с каким-либо органом, а также занимается проверкой документов, которые мы ему предоставляем. Каждый член наблюдательного совета РУСАДА отвечает требованиям о независимости, как и сотрудники агентства. Думаю, нам есть чем гордиться.
— Почему тогда президент WADA Витольд Банька уже несколько раз повторял, что у него нет доверия к российской антидопинговой системе?
— Признаюсь, когда первый раз после моего назначения я услышала от руководителя WADA о недоверии к нашей антидопинговой системе, меня это очень сильно огорчило. Но сейчас, когда эта фраза звучала уже неоднократно, мы перестали на нее реагировать. Объясню почему. Действительно, проблемы с антидопинговой системой в России были, и об этом говорили многие спортивные чиновники. С тех пор проведена колоссальная работа. Сейчас я с уверенностью могу сказать, что РУСАДА — пример для всех.
Для меня важно, что ключевыми направлениями нашей работы занимаются высококлассные специалисты, имеющие огромный опыт и до определенных изменений политической ситуации наши сотрудники обучали коллег из АДО других стран. Например, начальник отдела расследований был приглашен для того, чтобы рассказать другим антидопинговым организациям, как выстраивать работу. И это было уже после того, как РУСАДА было признано несоответствующим кодексу. Эти специалисты получили свой опыт не только в спокойные, так скажем, времена, но и в сложных условиях санкций, которые мне тоже непонятны. Например, с одной стороны все ратуют за чистый спорт, а с другой — нам не продают необходимое оборудование. Мы находим варианты, покупаем его — но разве это правильно, ведь мы вне политики.
И с лабораториями получается договариваться. Мы обеспечили допинг-контроль на Играх БРИКС, пробы были проанализировали в том числе и в лабораториях, которые находятся в Европе. Я считаю, это правильно и должно приветствоваться, а не подвергаться критике на почве политики. Кому было бы лучше, если бы Игры БРИКС прошли без допинг-контроля? А так мы можем говорить о том, что они были не просто очень успешными, но и «чистыми».
Кстати, последнее время руководство WADA уже не критикует нас так часто, как раньше. Внимание, видимо, сфокусировано на других историях.
— На какой стадии находится процесс в CAS сейчас?
— Пока никаких подвижек нет. Ни дата слушаний, ни панель арбитров не назначены.
— Были новости о том, что РУСАДА отклонило арбитра CAS, выбранного WADA. Почему?
— Технические причины.
— До сих пор Россия не выплатила обязательный взнос Всемирному антидопинговому агентству за 2023 год. Знаю, что выплата этого взноса — прерогатива министерства спорта России, но хочу спросить ваше мнение: не угрожает ли этот факт месту России в мировом антидопинговом движении, нет ли риска разрыва отношений с WADA?
— Министр спорта России Дегтярев сказал, что мы с WADA — союзники. Мы с Михаилом Владимировичем встречались, друг друга очень хорошо поняли. Я с огромной надеждой и верой смотрю на те направления, которые задает команда нового министра спорта. Мы будем стремиться к тому, чтобы быть не просто одними из лучших в сфере антидопинга, а лучшими. Что касается выплаты взноса министерством спорта — есть технические сложности, и я думаю, что WADA относится к ним с пониманием. Уверена, что проблемы будут решены. Что же касается РУСАДА, то отмечу, что мы все свои выплаты осуществили, и никаких неоплаченных долгов у нас нет.